Неточные совпадения
Грэй присел на корточки, заглядывая девушке в лицо снизу и не подозревая, что напоминает собой фавна с
картины Арнольда Беклина [Беклин Арнольд (1827–1901) — швейцарский художник, автор
картин на мифологические
сюжеты.].
— И здесь искра есть! — сказал Кирилов, указывая на глаза, на губы, на высокий белый лоб. — Это превосходно, это… Я не знаю подлинника, а вижу, что здесь есть правда. Это стоит высокой
картины и высокого
сюжета. А вы дали эти глаза, эту страсть, теплоту какой-нибудь вертушке, кукле, кокетке!
Во-первых, всеми признаны в Островском дар наблюдательности и уменье представить верную
картину быта тех сословий, из которых брал он
сюжеты своих произведений.
Найдите мне, князь,
сюжет для
картины.
— Как лицо? Одно лицо? — спросила Аделаида. — Странный будет
сюжет, и какая же тут
картина?
— Давеча, действительно, — обратился к ней князь, несколько опять одушевляясь (он, казалось, очень скоро и доверчиво одушевлялся), — действительно у меня мысль была, когда вы у меня
сюжет для
картины спрашивали, дать вам
сюжет: нарисовать лицо приговоренного за минуту до удара гильотины, когда еще он на эшафоте стоит, пред тем как ложиться на эту доску.
— Просто-запросто есть одно странное русское стихотворение, — вступился наконец князь Щ., очевидно, желая поскорее замять и переменить разговор, — про «рыцаря бедного», отрывок без начала и конца. С месяц назад как-то раз смеялись все вместе после обеда и искали, по обыкновению,
сюжета для будущей
картины Аделаиды Ивановны. Вы знаете, что общая семейная задача давно уже в том, чтобы сыскать
сюжет для
картины Аделаиды Ивановны. Тут и напали на «рыцаря бедного», кто первый, не помню…
— Ну нет, я бы очень хотела посмотреть, — сказала Аделаида. — И не понимаю, когда мы за границу соберемся. Я вот
сюжета для
картины два года найти не могу...
В старинном доме, полном богатой утвари екатерининского времени, несколько комнат было отделано заново: покои, назначенные для княжны, были убраны скромно, как княгиня находила приличным для молодой девушки, но все это было сделано изящно и в тогдашнем новом вкусе: светлый девственный, собранный в буфы, ситец заменил здесь прежний тяжелый штоф, который сняли и снесли в кладовые; масляные
картины известных старинных мастеров, на несколько пластических
сюжетов, тоже были убраны и заменены дорогими гравюрами и акватинтами в легких рамах черного дерева с французскою бронзой; старинные тяжелые золоченые кронштейны уступили свое место другим, легким и веселым, из севрского фарфора; вместо золоченого обруча с купидонами, который спускался с потолка и в который вставлялись свечи, повесили дорогую саксонскую люстру с прекрасно выполненными из фарфора гирляндами пестрых цветов.
Ну, а дальше?
Картина выставлена, куплена и увезена. Что ж будет со мною? То, что я пережил в последние дни, погибнет ли бесследно? Кончится ли все только одним волнением, после которого наступит отдых с исканием невинных
сюжетов?.. Невинные
сюжеты! Вдруг вспомнилось мне, как один знакомый хранитель галереи, составляя каталог, кричал писцу...
Картина, без сомнения, была бы с достоинствами, если бы только не этот странный и дикий
сюжет.
А теперь тем более не уступлю, что
картина наверно продастся;
сюжет — из ходких и симпатичный: зима, закат; черные стволы на первом плане резко выделяются на красном зареве.
Вдруг, например, остановилась пред
картиною, довольно слабой копией с какого-то известного оригинала, с мифологическим
сюжетом.
Не помню уже, в чем именно состоял
сюжет ее, знаю только то — на
картине нужно было поместить духа тьмы.
Вперив свое зрение на разговаривающих, я невольно стал вслушиваться в их разговоры, и только лишь понял
сюжет их материи и ждал, далее что будут объяснять, как вдруг… Канальская
картина некою нечистою силою опустилась и скрыла все…
Над диваном потрескавшаяся большая
картина с каким-то мифологическим
сюжетом и обнаженными полногрудыми женами.
Великолепная двойная лестница, украшенная статуями и зеркалами, вела во второй этаж, плафоны обширных комнат которого были расписаны лучшими художниками самыми соблазнительными
картинами, изображавшими сцены из Овидиевых превращений, с обнаженными богинями и полубогинями и другими
сюжетами из греческой мифологии.
У Фебуфиса не было недостатка в фантазии, он прекрасно сочинял большие и очень сложные
картины, рисунок его отличался правильностью и смелостью, а кисть его блистала яркою колоритностью. Ему почти в одинаковой степени давались
сюжеты религиозные и исторические, пейзаж и жанр, но особенно пленяли вкус и чувство фигуры в его любовных сценах, которых он писал много и которые часто заходили у него за пределы скромности.
В последнем роде он позволял себе большие вольности, но грация его рисунка и живая прелесть колоритного письма отнимали у этих произведений впечатление скабрезности, и на выставках появлялись такие
сюжеты Фебуфиса, какие от художника меньших дарований ни за что не были бы приняты. С другой же стороны, соблазнительная прелесть
картин этого рода привлекала к ним внимание самой разнообразной публики и находила ему щедрых покупателей, которые не скупились на деньги.
Один из лучших тогдашних судей искусства написал о нем, что «во всей его
картине достоин похвалы только правильный и твердый рисунок, но что ее мертвый
сюжет представляет что-то окаменевшее, что идея если и есть, то она рутинна и бесплодна, ибо она не поднимает выше ум и не облагораживает чувства зрителя, — она не трогает его души и не стыдит его за эгоизм и за холодность к общему страданию.